Максимус вогнал снаряд в разинутую пасть, каким-то образом еще хватающую воздух. Орк издал хрюкающий звук, и правую ногу Тейна, переступившего через него, обдало кровью.

— Тесиус, Агрипп, тяжелое оружие налево и направо. — Он указал латной перчаткой, покрытой ремонтным гелем, на высокую остроконечную башню. Навстречу друг другу летали трассирующие пули, и он инстинктивно пригнулся, услышав вой артиллерийского снаряда. — Почтенный брат Ото, возьми отделение и помоги Сдирателям зачистить вон ту башню. Мне нужен свободный коридор, по которому сможет пройти Имперская Гвардия. Мы слишком рассредоточились.

Выстрел из «Сотрясателя» ударил в стену здания, так что огонь и обломки долетели до противоположной стороны улицы. По всем прилегающим зданиям прокатилась взрывная волна, которой славились эти снаряды.

Сдиратели ворвались в казармы на востоке, но увязли в уличных боях. Огонь с орудийных позиций, зона обстрела которых охватывала мостки и выходы, загнал их в угол комплекса. В это же время периодические вылазки орочьих ударных отрядов, десантируемых с воздуха в координации с атаками бронетехники, медленно вгрызались в отвоеванный клочок территории. Но Сдиратели выстоят, почтенный брат Ото об этом позаботится.

На севере и западе продолжали наступать Черные Храмовники. Прежде чем выйти из зоны покрытия вокса, кастелян Клермонт передал сообщение с позиций почти в трех километрах от места, куда телепортировали Курланда. От самых стен дворца. Но Черные Храмовники были так сосредоточены на наступлении, что целые ватаги орков смогли проскользнуть мимо них и ударить по Кулакам Образцовым с флангов.

Автопушка Тесиуса скосила их, прежде чем они сумели подойти ближе, чем на двадцать метров. Братья Толеми, Преко и Заул вошли в зону обстрела, вгрызаясь в фасады зданий меткими очередями из болтеров.

Никто из них не увидел роковую бомбу, пока та не упала. Тейн заметил. Снаряд не был достоин их: просто грубая металлическая оболочка, скрывающая какую-то зажигательную смесь, небрежно выпущенная, словно из допотопной катапульты, но ее детонация образовала в земле огромную воронку. Не меньше, чем от любого боеприпаса ручной работы, благословленного жрецами Марса.

И вот так просто в Галактике стало шестьдесят девять Кулаков Образцовых.

— Нас осталось мало, — сказал Тейн, глядя в иллюминатор на плотные скопления звезд галактического ядра, среди которых светило Улланора сияло ярко и обманчиво невинно. — Едва хватает, чтобы продолжать.

Курланд подошел к нему. Лучи люмен-полос в перекрытиях подчеркнули седину в его волосах.

— Мы сыны Дорна, брат. Мы не сдаемся. — Тейн запомнил, что он тогда постучал себя по горлу, там, где содержались прогеноиды, последнее драгоценное геносемя ордена. — Это бремя, которое возложил на нас примарх. Дорн знал, что нам оно по плечу. Мы стоим, когда все вокруг рушится, и вот поэтому все прочие встанут рядом с нами.

— Вызовите анотекария Антониуса! — заорал Тамариус, потому что каждый Кулак Образцовый был задуман так, что мог брать на себя ответственность.

Антониуса из Сдирателей прикомандировали к оставшимся бойцам Тейна, поскольку они отчаянно нуждались в апотекарии: все их медики погибли.

— Продолжайте атаку! — холодно приказал Максимус, пристрелив орка, который показался в выбитом окне.

Братья удивленно обернулись к нему.

Они выстоят, когда все вокруг рушится. Они не носили гербовых цветов и не выказывали гордыни, но были самыми истинными сынами Дорна среди всех постлюдей.

— «Вихри»! — крикнул он. — Снести этот жилблок!

Несмотря на хаос резни, Тейн видел полную картину битвы. И он умел считать. Капитул получил слишком сильный удар, его генетические запасы истощились так, что восполнить живые резервы уже не удастся. Последняя Стена стояла, но с Кулаками Образцовыми было покончено.

Колонна машин Караула Смерти, под небрежно наложенными слоями черной краски поверх ярко-зеленой геральдики Ордена Авроры, продвигалась к передовой. Завалы мешали им, и техника перемещалась едва ли быстрее пешехода. Колонну возглавляли два модифицированных «Поборника» с бульдозерными отвалами для городских условий. Оба лобовых приспособления уже были изрешечены пулями, одно горело. Редкий свист ракет «Кастелян» и удары лазпушек — это все, чем они могли ответить.

С громким хлопком и ревом прометия понесся вниз истребитель, по его тупому носу шли нарисованные языки пламени. Он пробил облака осколков и прошелся по колонне из пары счетверенных автопушек, закрепленных под крыльями. Крупные противопехотные пули заколотили по броне Астартес, и кровь залила башню «Секача», когда его командир сделал бесплодную попытку достать самолет из оружия на турели. С рокотом форсажа самолет унесся на север, к удерживаемой орками территории.

В двух или трех километрах в том направлении Тейн видел огромный пятнадцати метровый костер — все, что осталось от «Адского пламени», шедшего вслед за наступающими Черными Храмовниками. В его чудовищном сиянии непобедимый «Децимус Ординатус» переливался лилово-зелеными пятнами, со всех сторон пытаемый обстрелом.

Пока Тейн смотрел, «Полководец» поднял руку, окрашенную пиротехническими всполохами, на которой сиял новорожденным солнцем гатлинг-бластер. Исполинское оружие начало вращаться с огромной скоростью, странно беззвучное в какофонии всего того, что достигало ушей Теина, и разразилось вспышкой энергии, которая рассекла надвое ближайшую из орудийных башен, стреляющих по колоссу. Этот луч света был на самом деле потоком нескольких миллионов лазерных разрядов, льющихся в одну и ту же секунду, и воздействие его поражало воображение. Титан по диагонали опустил руку, продолжая крушить взорванную постройку, и перегрузил щиты пузатого орочьего гарганта, укрывшегося за ней.

Гатлинг-бластер еще раз полыхнул и затих, только жужжал пакет стволов, а остатки башни посыпались на ярко-желтого гарганта. Вражеская машина прорвалась через лавину, на грубо намалеванной орочьей физиономии красовалась ослепительно-желтая безумная ухмылка. За ней последовали несколько еще таких же. «Децимус Ординатус» шагнул назад, и земля содрогнулась.

— После сегодняшнего дня детей Дорна может и вовсе не остаться, — произнес Тейп. Он не спорил, просто это требовалось сказать. Такие слова были важнее его самого. — Ни одна стена не будет стоять вечно, но, думаю, наследие наших отцов всегда значило больше, чем мы сами. Если Вулкан и научил меня чему-то, то... верить. Человечество выстоит — как всегда. А долг таких, как мы, обеспечить это.

Максимус выругался, поминая эйдоликский день, когда что-то невидимое, но невообразимо огромное рухнуло в пределах городской черты, достаточно близко, чтобы он почувствовал содрогание подошвами сабатонов. Стоя в воронке, он опустился на одно колено и разрядил магазин, ровным голосом говоря в нашлемпый вокс:

— Говорит командир группировки Тейн. Всем подразделениям, которые еще слышат меня: собраться у второй опорной точки и ждать...

Из башни с визгом вылетела ракета и ударила в борт передового «Поборника», попав между отвалом и гусеницей. Взрыв перевернул бронемашину, взметнулись пламя и дым, и она упала на крышу, пробив носовую часть танка, следовавшего за ним.

—...брата Агриппу! — закончил Тейн под дождем из осколков.

Его боевой брат нашел тяжелым болтером цель справа и пробил вьющийся дымовой хвост ракеты очередью зажигательных снарядов для поражения укрепленных позиций. Тейн увидел, как от окна к окну перебегает приземистый орк с пусковой установкой под мышкой. За спиной у Максимуса остатки колонны Ордена Авроры сбились в кучу за подбитым «Поборником». Сердито кричали воины, ревели моторы.

Орочий ракетометчик проломил боковую стену и выскочил в проулок как раз тогда, когда тяжелый болтер Агриппы выбил последнее окно в ряду. Он полетел вниз, цепляясь за свое оружие, словно то могло применяться еще и как прыжковый ранец, и приземлился на обе ноги в кузов ожидавшего там грузовика. Машину окатило дождем из кусков дерева и металла, и она с ревом развернулась, после чего умчалась в проулок. Только выстрелы болтеров отскакивали от заднего брызговика.