Опускающийся «Громовой ястреб» поднял двигателями облако пыли, кружащееся в ритме вращения его турбин. Десантный корабль завис, не касаясь земли посадочными опорами, и опустил аппарели. Отделения инквизиторских штурмовиков в черных панцирях с визорами сбежали по рампе в укрытия вокруг корабля. Тейн увидел над головой еще один тупой клин черной брони, прочесывающий землю очередями из тяжелых болтеров и турболазеров. Огонь зенитных орудий со стены подсвечивал крыльевую плоскость машины.

В вокс-бусине раздался протяжный вой, и орочьи рыки отступили.

— Господин Тейн, — сказал женский голос, — говорит Виенанд. Теперь вы меня слышите?

— Прием! — Максимус нырнул в укрытие, когда третий корабль приблизился на бреющем полете, взметнув пыль и гравий. Он не стал спрашивать, что тут делает инквизиторша, если ей четко приказали оставаться за линией фронта. Она самостоятельно приняла решение, так поступил бы и любой Кулак Образцовый. — Я не знал, что у нас в воздухе еще остались истребительные команды.

— Нам повезло на выдающихся пилотов.

— Зверь неподалеку, инквизитор. Он сам руководит обороной, возможно, по связи ближнего действия. Как думаете, ваши пилоты смогут перебросить нас через стены?

На линии на миг стало тихо — видимо, инквизитор совещалась со своими бойцами. Потом снова донесся голосе:

— Господин Атериас сказал, что с удовольствием попытается. 

ГЛАВА 16

Улланор — Горкогрод, внутренний дворец

Картолит все еще парил на дисплее внутри шлема Курланда. Его нынешние координаты отображал значок в форме золотого кровоточащего сердца, расположенный почти в самом низу идущей зигзагами лестницы, которая удлиняла спуск более чем в двадцать раз. Очевидно, ее строили орки.

Прошло два часа, а имперцы все еще не проникли в тронный зал, хотя подобрались уже близко. Двойной поток реагирующих на массу снарядов хлынул из его штормболгера, вспорол тусклую сине-черную кирасу орка, вдвое превосходящего Имперского Кулака мышечной массой, и по стенам заметались чудовищные рогатые тени. Темная влага залила линзы Курланда. На трехмерном дисплее это выглядело так, словно план дворца закровоточил.

— Еще один поворот — и мы на месте, — сообщил Курланд истребительной команде и остальным бойцам. Дыхание его оставалось ровным даже после двух часов ожесточенной схватки.

По дисплею шлема скользили строки текста и инфографики, сообщающие о состоянии боевых систем, и прицельные метки сдвигали их в сторону, чтобы не заслонять воину обзор.

Батареи практически разряжены. Боеприпасы на исходе. Броня повреждена... Неважно.

Они почти на месте.

Боэмуид уже стоял на лестничной площадке, окруженный громадными орками с цепными топорами и силовыми булавами: парирование, еще одно, удар, шаг вперед, почти полная неуязвимость и сокрушительная мощь — вечно неизменный боевой стиль катафрактариев.

Тирис следовал за ним, выпуская по плотной толпе приглушенные снаряды модели «Ловчий». Гадриил и Ледяной Захват бились плечом к плечу серворукой и морозным клинком, рубя и круша. Ультрамарины Симмиас и Стратон, заменившие Нуминеса и Вегу, которые пали на Инкусе Максимале, шагали за ними, стреляя от груди.

Брокк держал за горло синеющего чужака, приподняв его над полом сантиметров на десять. Бицепс огрина представлял собой вздувшуюся массу жил и гнева, а лицо, пересеченное тенью от оружия, застыло в гримасе ненависти к чужакам. «Потрошитель» Олуга грохотал в замкнутом пространстве и извергал заряды, пока не иссяк боекомплект. Обезумевший от ярости огрин перехватил оружие обеими руками и забил им ближайшего ксеноса, как дубиной. Курланд видел, что объединяет всех бойцов отделения — мужчин, женщин, космодесантников и недолюдей.

Один Император. Один Империум. Одно человечество.

— Будьте любезны, не убивайте так много! — произнес Лаврентий, модулируя голос до пронзительного визга, чтобы перекрыть пальбу. — Для применения оружия требуется, чтобы живые Veridi служили детонаторами.

Круль закатил глаза, ловко переключая селектор пистолета «Палач» размером с ладонь: болт-снаряды разбивали сочленения между пластинами брони, вслед за ними смертоносные иглы прошивали толстые зеленые шкуры.

— Тут еще много, магос, — сказал Курланд.

В вокс-передатчике раздались сдавленный смешок Асгера и треск молнии.

— Займите лестницу! — заорал Имперский Кулак, пронзая кирасу орка синеватым клинком и еще на шаг приближаясь к Боэмунду, пока очередная толпа орков не набросилась на него. Курланд рычал от напряжения.

Заметив перемены на тактическом дисплее, он покосился влево, на Каваланеру, отделившуюся от других Сестер. Женщины бились с какой-то непостижимой согласованностью, охраняя связанного орочьего псайкера. Сервиторы, тащившие его, были огромны, по мало подходили для боя. Впрочем, они уже прикрыли колдуна от множества шальных пуль, впившихся в их искусственно выращенную плоть, усиленную пласталью. Древина и остальные Сестры быстро перестроились с учетом отсутствия Каваланеры. Та же в свою очередь двинулась к перилам с левой стороны лестницы и быстро перескочила через них.

Курланд видел, как затрепетали полоски пергамента, закрепленные на ее броне, когда она обрушилась па несущихся вверх по лестнице орков. Ее силовой клинок описывал безупречные восьмерки, рассекая чужаков, мимо которых она пробегала. Тело ее двигалось необычайно легко, словно исполняя смертоубийственный танец в абсолютной тишине, прерываемой лишь криками зеленокожих. Ощутив звериным чутьем, что в их ряды вторглась пария, ксеносы дрогнули.

Наплыв подкреплений прервался, и Курланд сумел пробиться к лестничной площадке. Боэмунд движением зрачка передал ему на дисплей зеленую руну, означающую приветствие. Два шагающих танка плечом к плечу, один с реликвийным клинком, другой со штормболтером, оттеснили чужаков за поворот, на последний пролет лестницы. За спиной госпожи Брассанас лорд-командующий увидел двери — большие, но по орочьим и по человечьим меркам недостойные столь значимого места. Из обычного металла, безо всяких украшений, за исключением нескольких наспех нацарапанных знаков на раме. Служебный вход для гретчинов и рабов.

Для людей.

Курланд задумался: а вдруг какой-то особенный символизм, а не только его собственное желание сразиться, побудил Зверя направить их по этому пути? Вожак не хотел завоевания как такового, в противном случае ульи Терры уже давно охватило бы пламя. Он вел священную войну, целями которой были капитуляция и унижение человечества. Вулкан объяснил Курланду, что в случае орков все сводится к вопросам доминирования. Примарх также не раз настаивал, что необходимо верить в себя, в братьев, в дух человека.

— За Дорна, за Вулкана, за Золотой Трон Терры!

Высвободившись из гущи боя, двое огринов атаковали растерянных чужаков. Комиссар Госс жег ксеносов сгустками плазмы, Альфа 13-Джэзал поддерживал его очередями из более мощного каливра.

— Поберегись, Сестра! — крикнул Тирис, срывая с набедренного крепления связку фраг-гранат.

Гадриил и остальные члены истребительной команды последовали его примеру. Каваланера погрузила клинок в грудь орка и пригнулась, когда тот упал.

Воздух наполнился металлом. Самим взрывам не хватало мощности, чтобы хоть немного повредить таким колоссам, но железные осколки сыпались, словно песок, и попадали всюду — в глаза, в сочленения брони, в уязвимые места, которые чужаки могли бы защитить, будь они чуть внимательнее к вопросам функциональности.

Слабости, оказывается, присущи не только людям.

Курланд воздел меч, словно символ человечества. Асгер и Боэмунд двинулись мимо него и протаранили двери.

В покои Зверя.

Улланор — Горкогрод, внутренний дворец

«Гнев кающихся» описал круг над крышами дворца, как морская птица на зимнем ветру. Он медленно повернулся вокруг оси, потом еще и еще раз, из зияющей в крыле пробоины торчали искрящие провода. Каким-то чудом машина держалась на одной турбине и посадочных двигателях.